Последовательность евангельских событий в Страстную Пятницу

 

 

 

Содержание.

 

1. На суде Синедриона
2. На суде Пилата. Обвинение Христа иудеями в государственном преступлении
3. Первый диалог Пилата с Христом
4. На суде Ирода
5. Вновь на суде Пилата
6. Бичевание
7. Се Человек!
8. Обвинение Христа иудеями в религиозном преступлении
9. Второй диалог Пилата с Христом
10. Обвинение Пилата иудеями: «Ты не друг кесарю».
11. Смертный приговор Христу
12. Крестный путь Христа на Голгофу
13. Голгофа.
14. Распятие
15. Благоразумный разбойник
16. Матерь Божия и апостол Иоанн на Голгофе
17. Смерть
18. После смерти. Исполнение пророчеств.
19. Погребение.

 

                                                           Князи людстии собрашася на Господа,

                                                           И на Христа Его[1]

1.      На суде Синедриона

 

Утро Великой Пятницы началось со второго собрания Синедриона, на котором был утвержден смертный приговор Господу нашему Иисусу Христу. Верные формализму фарисеи пришли на это собрание, также проходившее в доме первосвященника Каиафы, по причине того, что их закон[2] предписывал вынесение осуждения по меньшей мере на другой день после начала суда. Поскольку заседание было формальным, члены Синедриона сразу повторили главный вопрос, заданный Каиафой ещё ночью: «Ты ли Христос?» (Мк.14:61). Ночью Иисус уже ответил на это утвердительно, чем вызвал ярость первосвященника, разорвавшего свои одежды. Второй же раз, утром, Господь, видя, что вопрос риторический, резонно отвечает: «Если скажу вам, не поверите» (Лк.22:67). Но они не отставали: «Ты Сын Божий ?», и тогда Он вновь, «с умеренностью и с указанием на несообразность их вопроса отвечает им»[3]: «Вы говорите, что Я». Если бы иудеи желали, пишет блаж. Феофилакт, «они могли бы познать Его», припомнив все совершенные им знамения, приведённые им слова Писания и т.п. Но они желали осудить, им нужен был лишь формальный повод. И вот, после слов Спасителя, иудеи решили, что сего довольно, и повели Его к Римскому прокуратору Понтию Пилату.

Милосердия пучина, како предстоит огнь Пилату,

сену и трости и земли сущей,

егоже не опали огнь Божества Христос,

но пожидаше терпеливно,

 иже естеством свободь яко Человеколюбец.[4]

2.      На суде Пилата. Обвинение Христа иудеями в государственном преступлении

 

Причин этому было несколько. Первая состояла в том, что окуппированным[5] иудеям запрещалось наказывать преступников смертью без утверждения приговора Римским прокуратором.[6] Кроме того, по мнению блаж. Феофилакта[7], иудеи желали предать Иисуса самой позорной казни – распятию, правом совершать которую обладало только римское правительство.[8] Вдобавок, как предполагает архиеп.Иннокентий,[9] члены Синедриона «действовали совершенно в духе фарисейской расчётливости», желая отвести с себя возможное народное возмущение и направить его на римлян.

Итак, весь Синедрион в полном составе отправился к претории, думая одним видом своей многочисленности скоро решить вопрос в свою пользу. Внутрь претории заходить не стали, чтобы не оскверниться.[10] На вопрос вышедшего Пилата, в чём обвиняется Иисус, иудеи ответили: «Если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе», самой формой ответа пытаясь решить дело поскорее, заменив доказательства видом своей значимости и многочисленноси.

Но Пилат, ненавидящий и презирающий иудеев, сразу расставляет все точки над «i»: или они судят Иисуса, как хотят (в рамках дозволенного римлянами), или же судит Пилат, но так, как этого требует римская процедура. А она требовала в первую очередь формулировки вины. И иудеи формулируют эту вину – то, что в глазах Пилата должно было выглядеть серьёзным гражданским преступлением: «Он называет Себя Христом Царём» (Лк.23:2).

Пилат, видимо не без иронии, как пишет[11] архиеп.Иннокентий (учитывая смиренный вид Иисуса, явно не способного оспаривать иудейский престол у кесаря), спрашивает Узника: «Ты Царь Иудейский ?» И, вероятно, к некоторому своему удивлению получает положительный ответ.

 

3.      Первый диалог Пилата с Христом

 

Прокуратор Иудеи был человеком умным и проницательным и, конечно, видел, что Иисуса предают из зависти. Поэтому, желая понять, в каком смысле Иисус называет Себя царём, Пилат приглашает Его внутрь претории с тем, чтобы наедине дать Иисусу больше свободы для объяснения. И Господь вполне оправдывает его ожидания, разъясняя, что Он – Царь не в узком политическом смысле, но что Царство Его «не от мира сего» (Ин.18:36). Пилат, конечно, был знаком с современной ему греческой философией[12] и в частности с изречением Горация: «Ты правитель(царь), если право поступаешь»,[13] поэтому и мог понять слова Спасителя об истине и Царстве в философском смысле.[14] А раз так, то нет никакого состава преступления, о чём Пилат и объявил, выйдя обратно к иудеям: «Я никакой вины не нахожу в нём» (Ин.18:38). Этим, кстати, он вновь уязвил Синедрион, явно упрекая их, что они осудили невиновного из зависти. Но иудеи в ответ на это стали ещё сильнее обвинять Иисуса[15] и, в частности, упомянули про Галилею.[16]

А у римлян был формальный закон,[17] по которому каждый подсудимый судился начальником той области, к которой он принадлежал. Пилат же, явно не желавший несправедливо осуждать, как он думал, безобидного философа, «уцепился» за эту возможность и отправил Иисуса к Ироду Антипе, тетрарху (т.е. правителю) Галилеи, который как раз находился по случаю Пасхи в Иерусалиме. Также со стороны Пилата этот жест был очередной демонстрацией его презрения к иудеям, которых он вынуждал следовать всем Синедрионом, вопреки их желанию быстрее закончить дело. Ну и, кроме того, Пилат с Иродом были друг с другом во вражде,[18] и это было поводом помириться (что в итоге и произошло).

 

4.      На суде Ирода

 

Ирод был человеком слабым, порочным и склонным к мистицизму. Давно желая видеть Иисуса, он надеялся быть свидетелем различных чудес и знамений, получить ответы на множество своих пустых и никчемных вопросов. Но Господь, исполнив Свои собственные слова о том, чтобы «не давать святыни псам»(Мф.7:6), не оправдал надежд развращенного властителя: «но Он ничего не отвечал ему»(Лк.23:9). Разочаровавшийся Ирод не упустил возможности хотя бы вдоволь насмеяться над, как он думал, «мечтателем, коего довольно наказать одним осмеянием»[19]. Одев, насмехаясь, Иисуса в белую блестящую одежду,[20] Ирод отправил Его обратно к Пилату, тем самым отвечая взаимностью на его дружеский жест. Синедрион вновь был вынужднн следовать к прокуратору Иудеи.

Да распнется, вопияху Твоих дарований присно наслаждающиися,

и злодея вместо Благодетеля прошаху прияти, праведников убийцы:

молчал же еси, Христе, терпя их суровство,

пострадати хотя и спасти нас, яко Человеколюбец.[21]

5.      Вновь на суде Пилата

 

Пилат опять вышел к иудеям, настаивая, что Иисус не виновен, т.к. ни Ирод, ни он сам не нашли в Нём никакой вины. Но, желая найти компромисс с толпой надоевших ему иудеев, предложил наказать Иисуса, а после отпустить. Тем более что по иудейскому обычаю на Пасху он им отпускал одного узника, а второй осужденный, Варавва, был убийцей и разбойником. Однако, вопреки ожиданиям Пилата, народ, подстрекаемый первосвященниками и старейшинами, стал кричать, чтобы Варавву отпустили, а Иисуса распяли.

Жена же Пилата Прокула[22] послала ему сказать, чтобы он ничего Христу не делал, потому что она «во сне много пострадала за Него»(Мф.27:19). И вот Пилат решает настоять на своём, как ему казалось, удачном решении и посылает Иисуса на бичевание.

 

Биен быв Зиждителю мой, и предался еси мене ради распятися,

да спасение мое посреде земли соделав, источиши мiрови жизнь:

и обезсмертиши честною Твоею кровию покланяющияся Тебе.[23]

6.      Бичевание

 

Бичевание (flagellatio), которым Пилат думал заменить смертную казнь, было одним из самых страшных и мучительных наказаний, которым в Римской Империи наказывали только рабов и не-граждан. Бичи (flagrum) делались из сыромятной кожи или верёвок, в которые вплетались кусочки металла. После первых же ударов таким орудием тело разрывалось и кровь обильно текла из ран. Число ударов оставлялось на произвол палачей и нередко[24] люди умирали во время этой страшной казни.

Христа отвели в преторию, привязали к столбу[25] и били. Согласно криминалистическим исследованиям Туринской Плащаницы[26], сохранившей кровавые подробности этого истязания, удары наносились с двух сторон двумя воинами. Всего было нанесено не менее 40 ударов. Насытив свою жестокость воины перешли к насмешкам. Надев на Иисуса багряницу[27], дав Ему в руки трость, как бы скипетр, и сплетя венец из терна,[28] воины, глумясь и насмехаясь, вставали перед Христом на колени со словами: «Радуйся, Царь Иудейский», а затем, внезапно, с диким криком вскочив, плевали Иисусу в лицо и ударяли Его вырванной из рук тростью по голове. От этих ударов шипы терна впивались всё глубже, и след этого – кровавый венец, свидетельствует нам с Туринской Плащаницы.

 

Что бо зло сотвори, яко взываете вельми: возми возми, распни Его?

Пилат иногда вопияше людем неразумным: вины не обретаю в Нем.

Они же горько вопияху: возми возми, распни Спаса всех.[29]

7.      Се Человек!

 

Жестоко избитого, в окровавленном терновом венце и промокшей от крови багрянице вывел Пилат Христа обратно на лифостратон на обозрение кровожадной толпы. «Се Человек!», воскликнул Пилат с восхищением и жалостью, надеясь «погасить ярость иудеев»[30]. «Я не нахожу в Нём никакой вины»[31] ... Но вопреки ожиданиям язычника иудеи – народ, гордящийся своей богоизбранностью, оказались бесчувственными к виду страданий, кротко переносимых Спасителем. «Распни, распни Его», вновь завизжала толпа.

Пилат, всё ещё имеющий решимость довершить до конца задуманное и сказанное (т.е. наказать и отпустить), говорит иудеям: «Возьмите Его вы и распните, ибо я не нахожу в Нём вины»(Ин.19:6). Так говорит он, по мысли блаж.Феофилакта, подразумевая: «Я, имеющий власть распять, не нахожу в Нём никакой вины, а вы, не имеющие власти распинать, говорите, что Он виновен. Итак, возьмите Его и распните. Но вы не имеете власти. Итак, Человек сей должен быть отпущен»[32]. «Суровый вид прокуратора показывал, что он сдержит слово».[33]

 

8.      Обвинение Христа иудеями в религиозном преступлении

 

Видя, что обвинение Иисуса в государственном преступлении не удалось, первосвященники начали обвинять Его в нарушении религиозного закона: «Он сделал Себя Сыном Божиим»(Ин.19:7) и потому повинен смерти. Однако, вопреки ожиданиям обвинителей, Пилат «испугался»(Ин.19:8).

Образованные люди Римской Империи того времени были в общем нерелигиозными. Религия была для них одним из традиционных элементов государственности, пользовалась уважением и поддержкой. Отношение к богам было, скорее, настороженно почтительным – а ну, как и вправду, тот или иной бог обидится или, наоборот, окажет благодеяние? И римляне почитали своих и чужих богов «на всякий случай», прибегали к помощи магов и астрологов – «а вдруг поможет?»[34]

И вот Пилат, философ и властитель, испугался, услышав слова: «Сын Божий». Конечно, он мог это понять только в языческом смысле – ему наверняка были известны многочисленные мифы про богов, приходящих на землю в человеческом виде и рождающих полубогов[35]. В то же время предположение Пилата, не полубог ли перед ним, объясняла сон жены Пилата, а также многие странности (с точки зрения Пилата) поведения Иисуса, Его величественность и поистине царственное достоинство, с которым Он сносил мучения и насмешки.

 

9.      Второй диалог Пилата с Христом

 

И вот Пилат вновь приглашает Иисуса в преторию и задаёт мучивший его в тот момент вопрос: «Откуда Ты?». Прокуратор ждал, что Узник откроет или отвергнет Свое божественное происхождение, но «Иисус не дал ему ответа»(Ин.19:9). Сказанного Им ранее было достаточно. Тайну истинного Боговоплощения можно постигнуть только простым, чистым, смиренным сердцем. Пилат же, будучи по свидетельству иудейских писателей[36], человеком гордым и высокомерным, мог в лучшем случае принять Иисуса за полубога вроде Геркулеса. Гордость Пилата, кстати, не замедлила себя проявить. Несмотря на свой страх, Пилат надменно напомнил о своих полномочиях: «Мне ли не отвечаешь? Не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя»(Ин.19:10). Этим, по слову святого Златоуста, Пилат произнёс суд на самого себя: «Ибо, если всё было в твоей, Пилат, власти, то почему ты, не найдя в Нём никакой вины, осудил Его на крест?».[37] Господь, низлагая высокомерие Пилата, говорит: «Ты не имел бы надо Мной никакой власти, если бы это не было дано тебе свыше». Но, как пишет[38] блаж.Феофилакт, чтобы Пилат, услышав «дано свыше» не подумал, что лишен ответственности, Господь добавляет: «Более греха на том, кто предал Меня тебе», показывая, что и Пилат повинен в грехе. Эти слова окончательно убедили прокуратора в невиновности и необычности Узника и «с этого времени Пилат искал отпустить Его»(Ин.19:12).

 

Возми возми, распни глаголемаго Христа, иудее взываху Пилату иногда:

сей же руце омываше, и тростию им писаше на Него вину,

всем дарующую безсмертие.[39]

10.  Обвинение Пилата иудеями: «Ты не друг кесарю».

 

На дворе бушевала толпа. За время Пилатова отсутствия иудеи вновь изменили свою стратегию. Быть может причиной тому был решительный вид вышедшего Пилата или даже какие-то его слова в защиту Иисуса. Может быть он даже сказал со всей твёрдостью и решимостью, что, как он объявлял ранее уже своё решение отпустить Узника после наказания, так и исполнит свои слова. Как бы то ни было, иудеи использовали последний свой козырь: «Если отпустишь Его, ты не друг кесарю», завопила толпа. «Всякий, делающий себя царём, противник кесарю»(Ин.19:12).

И эти вопли возымели действие. Вся твёрдость и решимость Пилата вмиг исчезли. На Римском престоле сидел император Тиверий, жестокий и подозрительный к малейшим слухам об измене, прислушивающийся к самым бесстыдным наветам.[40] Иудеи, как понимал Пилат, не преминут воспользоваться золотом и связями в Риме, чтобы представить непригляднейший донос императору. Кроме того, бушующая толпа грозила тотальными беспорядками в Иерусалиме. И как мог бы посмотреть на это Тиверий, если бы узнал, что причиной сих беспорядков был отказ прокуратора осудить личного врага кесаря.

«Се, Царь ваш!»,[41] обратился Пилат ещё раз к иудеям, как бы слабо и неуверенно ещё раз обвиняя их в клевете. Но они закричали: «Возьми, возьми, распни Его!». «Царя ли вашего распну?», продолжал Пилат, остатки совести которого всё не давали ему произнести неправедный приговор. Но первосвященники кричали ему в ответ: «Нет у нас царя, кроме Кесаря», вновь используя найденную ими слабость – страх Пилата перед Тиверием. Этими словами они, когда-то говорившие: «Нет у нас Царя, кроме Бога», сами на себя произнесли суд, отвергнув Отца ради злобы осуждения Сына.

 

11.  Смертный приговор Христу

 

Пилату стало ясно, что дело закончено. Верный римскому формализму Пилат потребовал воды и на глазах толпы умыл руки[42] со словами: «Невиновен я в крови Праведника сего: смотрите, вы»(Мф.27:24). Можно было надеяться, что этот жест устыдит или устрашит беззаконных обвинителей. Но народ, подстрекаемый первосвященниками, зашёл уже слишком далеко и отвечал Пилату ужасные слова: «Кровь Его на нас и на детях наших».

Была пятница, третий час дня.[43] Земной судья произнёс неправедный смертный приговор на Небесного Праведного Судию живых и мертвых.[44] Разбойник Варавва получил свободу, а Христос приговорен был к распятию.

 

Яко овча на заколение веден был еси, Христе Царю,

и яко агнец незлобивый пригвоздился еси Кресту,

от беззаконных мужей, грех ради наших, Человеколюбче.[45]

12.  Крестный путь Христа на Голгофу

 

Воины сняли с Иисуса багряницу, одели Его в собственные одежды и возложили на Него тяжелый деревянный крест. По римскому обычаю[46] осужденный сам должен был нести свой крест до места своей казни, подвергаясь всё время насмешкам и побоям. Христос, Агнец Божий, Сам несущий Свой крест – вот образом Кого был Исаак, несущий дрова на собственное заклание.[47]

Господь, обессилевший после бессонной ночи и жесточайшего бичевания падал под тяжестью креста, а иудеи торопили воинов, чтобы успеть совершить казнь до наступления субботы. Тогда воины остановили идущего с поля Симона Киринеянина[48] и заставили его нести крест Христов. Евангелист Марк упоминает(Мк.15:21), что Симон был отцом Александра и Руфа – вероятно, пишет блаж.Феофилакт[49], «потому что человек тот был ещё жив и мог пересказать всё относительно креста». А архиеп.Иннокентий пишет[50], что Александр и Руф, видимо, на момент написания Маркова Евангелия были известны среди христиан, иначе упоминание о них имело бы мало смысла. По мнению архиеп.Иннокентия один из сынов Симона, Руф – это тот самый Руф, который назван апостолом Павлом в Рим.16:13 «избранным в Господе».

 

И шло за Христом множество женщин, которые плакали и рыдали о Нём. Он же, обратившись к ним, сказал: «Дочери Иерусалимские! Не плачьте обо мне, но плачьте о себе и о детях ваших. Ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?»(Лк.23:28-31). Неплодие было для иудеев страшным проклятием, и Господь показывает, как страшны будут бедствия, которые постигнут Иерусалим. И сейчас нельзя без содрогания читать описания тогдашних бедствий.[51] И Христос, в час Своего мучения, скорбит о возлюбленном Им, богоизбранном народе, об Иерусалиме, который Он «хотел собрать, как птица птенцов своих под крылья»,[52] о тех, кто отверг от себя Его любовь, избрав тем самым для себя скорбную участь.

 

Даша в снедь Мою желчь, и в жажду Мою напоиша Мя оцта:

Ты же, Господи, возстави мя, и воздам им.[53]

13.  Голгофа.

 

Наконец процессия достигла Голгофы, возвышенности на северо-западе Иерусалима, на которой обычно производились казни.[54] Древнее предание утверждало, что название Голгофа[55] происходит от того, что на сем месте была погребена глава Адама[56] и вот теперь Христос, Новый Адам, принимает на Себя добровольную смерть для исцеления Адама Ветхого[57], «чтобы где было начало смерти, там же совершилось и упразднение её».[58] По другому преданию на этой же горе когда-то Авраам поднял жертвенный нож на Исаака, и вот теперь истинный Агнец Божий здесь «закалается» за грехи мира.

По древнему обычаю[59] осужденным давался наркотический напиток из вина и смирны, насколько притупляющий страдания. Но враги Христа и здесь нашли случай уязвить Его – вино и смирна, поданные Ему, были самые плохие, так, что вино больше походило на уксус, а смирна на желчь,[60] тем самым исполнив слова Псалмопевца: «И дали мне в пищу желчь, и в жажде моей напоили меня уксусом»(Пс.69:21). Господь, отведав (т.е. узнав, что Ему дают), отказался, желая претерпеть мучения добровольно.

 

Днесь Кресту пригвоздиша иудее Господа,

Пресекшаго море жезлом и проведшаго их в пустыню[61]

14.  Распятие

 

Солдаты сорвали с Иисуса одежду, растянули Его на кресте и начали вбивать гвозди в Его тело. Вместо обычных в таких случаях криков и проклятий распинатели услышали молитву Христа: «Отче, прости им! Ибо не знают, что делают»(Лк.23:34). Господь Своим примером учил человечество любви.

По повелению Пилата над головой Иисуса была прибита надпись на трёх языках, означавшая Его вину: «Иисус Назорей Царь Иудейский»(Ин.19:19). Первосвященники специально ходили к Пилату просить об изменении надписи: «Напиши, что Он говорил, что Он Царь». Но Пилат, раздраженный поведением иудейского духовенства, отказал им, желая унизить их, во-первых, и отдать посмертную дань уважения необыкновенному Осужденному, во-вторых.

Завершив распятие, воины стали делить Его одежды между собой, а целотканный хитон, сотканный по преданию руками Его Матери, решили не рвать, а кинуть между собой жребий о нём. Так исполнились слова Псалмопевца: «Разделили ризы Мои себе и об одежде Моей метали жребий»(Пс.22:18).

Вместе с Христом были распяты два разбойника, один по правую Его руку, а другой по левую. Так исполнились слова Пророка: «И к злодеям причтен»(Ис.53:12).

 

Мал глас испусти разбойник на кресте,

велию веру обрете во едином мгновении спасеся

и первый, райская врата отверз, вниде:

Иже того покаяние восприемый, Господи, слава Тебе.[62]

 

15.  Благоразумный разбойник

 

Толпа, окружавшая крест, злословила и насмехалась над Иисусом, и один из распятых разбойников присоединился к ней. Но другой неожиданно начал его унимать, говоря: «или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? И мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал»(Лк.23:40-41). По преданию, которое пересказывает святитель Димитрий Ростовский,[63] этот самый разбойник в дни своей молодости промышлял в египетской пустыне. Однажды его шайка поймала путешествующих в Египет Иосифа с Девой Марией и Младенцем Иисусом. Что-то сжалось в сердце разбойника при их виде и он смог уговорить подельников отпустить путников. И вот теперь, не помня, наверное, того случая, разбойник с надеждой обращается ко Христу: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!»(Лк.23:42). «У этого человека», как рассуждает[64] свт.Григорий Великий, «оставались только сердце и уста свободны; и он принёс Богу в дар всё, что имел: сердцем уверовал в правду, а устами исповедовал во спасение». И Господь не презрел надежд разбойника. «Ныне же будешь со Мною в раю», отвечал Он, и вот уже две тысячи лет Церковь празднует память благоразумного разбойника, ставшего святым и примером покаяния и милосердия Господа для всех искренне кающихся грешников.

 

Виждь ученика, егоже любил еси, и Твою Матерь, Чадо,

и вещание даждь сладчайшее: взываше, плачущи, Чистая.[65]

 

16.  Матерь Божия и апостол Иоанн на Голгофе

 

Между тем над Голгофой начала сгущаться тьма. Толпа вокруг места казни несколько уменьшилась и это дало возможность Божией Матери и апостолу Иоанну приблизиться к кресту. Невозможно словами описать ту муку, которую приходилось испытывать им, видя страдания бесконечно ими любимого Иисуса. И Господь, несмотря на жесточайшие мучения[66], находит слова утешения к тем, которых любил сильнее всякой муки. «Жено! Се, сын Твой», говорит он Своей Матери, указывая на Иоанна. «Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе»(Ин.19:27).

 

Днесь церковная завеса на обличение беззаконных раздирается,

и солнце лучи своя скрывает, Владыку зря распинаема.[67]

 

17.  Смерть

 

Со времени распятия прошло около трёх часов, был уже девятый час дня. Усиливались страдания Господа и усиливалась тьма над Голгофой – сама природа, трепеща, сострадала Своему Творцу. Христос, взявший на себя всю тяжесть человеческих грехов, переживал Своим человеческим естеством весь ужас и всю глубину богооставленности. «Или, Или! Лама савахфани?»(Мф 27:46), возопил Иисус громким голосом. Это значило: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?». По мнению святых отцов,[68] в этом возгласе Господь ещё раз обнаруживает истинность Своего вочеловечивания, показывает, что он действительно переносил все страдания, и что Ему была присуща свойственная нам любовь к жизни. Также, как пишет блаженный Феофилакт, некоторые понимают, что Спаситель говорит здесь от лица иудейского народа, ещё раз выражая Свою скорбь о том, что богоизбранный народ стал народом богооставленным.

Несведущие в еврейском языке воины услышали в крике Иисуса то, что Он зовёт Илию, и это послужило для них ещё одним поводом к злобным насмешкам. «Жажду»(Ин.19:28), проговорил Господь, мучимый предсмертной жаждой – следствием великой потери крови. Один из воинов, продолжая глумиться, наполнил губку уксусом и поднёс её к иссохшим губам Спасителя. Как пишет блаж.Феофилакт: «Уксусом поили Его для того, чтобы Он скорее умер, прежде нежели придёт Илия, чтобы помочь Ему».[69] Господь, вкусив, сказал: «Свершилось!». И сказав: «Отче! В руки Твои предаю Дух Мой»(Лк.23:46) преклонил главу и испустил дух. Агнец Божий испил до конца уготованную чашу, принеся Себя в жертву за наши грехи, Своею крестною смертью поправ смерть, Своей жертвенной любовью победив власть ада и силу дьявола. Сам Своею волею взошёл на крест, чтобы даровать всем верующим в Него жизнь вечную.

 

И завеса в Храме разодралась надвое сверху донизу, и земля потряслась, и камни распались, и гробы отверзлись.[70] Сотник, видевший всё сие, невольно воскликнул: «Истинно Человек Сей был Сын Божий».[71] Люди, видевшие все эти знамения, почувствовали, что сама природа содрогнулась от того что произошло. «И весь народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь»(Лк.23:48).

 

Из ребра Твоего, копием прободеннаго, Спасе,

жизнь искапаеши жизни (Еве),

от жизни изгнавшей мя, живиши мя с нею.[72]

 

18.  После смерти. Исполнение пророчеств.

 

Приближался праздник пасхальной субботы. Чтобы закончить все дела до её наступления первосвященники просили Пилата ускорить смерть распятых, перебив им голени. Пилат отдал распоряжение, и воины перебили голени у обоих разбойников, но, найдя, что Иисус уже умер, не стали выполнять приказ Пилата в отношении Его. Так исполнились пророчества: «кость Его да не сокрушится».[73] Только один из воинов (Предание говорит, что это был тот же сотник Лонгин), для того, чтобы убедиться в действительности смерти Иисуса, пронзил Ему ребра копьём, «и тотчас истекла кровь и вода»(Ин.19:34). Этим своим действием сотник послужил исполнению ещё одного пророчества, пророка Захарии, как это замечает евангелист Иоанн: «воззрят на Того, Которого пронзили»(Зах.12:10). Кровь и вода, как пишет блаж.Феофилакт, были явлены потому, что «жизнь в Церкви начинается и продолжается посредством сих двух вещей: водою мы рождаемся, а кровию и телом питаемся».[74]

 

Благообразный Иосиф с древа снем Пречистое Тело Твое,

плащаницею чистою обвив и вонями, во гробе нове покрыв положи.[75]

 

19.  Погребение.

 

В это время тайный ученик Иисуса, член Синедриона Иосиф из Аримафеи просил Пилата снять тело Иисуса. Пилат удостоверился у призванного им сотника, что Иисус уже мертв и позволил сделать это. Тогда Иосиф, в присутствии Марии Магдалины и Марии Иосифовы, снял тело Спасителя с креста, обвил его новой, только что купленной плащаницей. На Голгофе к ним присоединился другой ученик Христа и член Синедриона, Никодим, принесший благовония, которыми пропитали плащаницу. Вместе они уложили в гроб, бывший неподалёку, тело любимого ими Иисуса и, привалив к гробу большой камень, удалились. Наступала Великая Суббота ...

 

 

 

Список литературы.

 

1. Библия.
2. Блаженный Феофилакт, архиепископ Болгарский. Благовестник.
3. Иннокентий (Борисов), архиепископ Херсонский и Таврический. Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа. Одесса, 1857. Репринт. М.: Гелиом, 1991.
4. Епископ Вениамин (Пушкарь). Священная Библейская история. Ч.II, Новый Завет. Чебоксары. 1996-300с.
5. Последование Великого Пятка и Великой Субботы Страстной Седмицы. М.:Паломник, 2001.